«Вы на самом деле верите в революцию?»  - с этим вопросом, наверное, сталкиваются не только турецкие коммунисты.

            Прошло 32 года с распада СССР. Мы называли 20-й век, как переходный от капитализма к социализму. В последнем десятилетии этого века и в следующий период мы не стали свидетелями ни одного примера, который мы могли бы определить как «переход к социализму». Классовая борьба продолжалась и в некоторых странах вступала в острые фазы; улицы, фабрики и нищие районы поднимались; в Латинской Америке имели место некоторые захватывающие события. Однако, если смотреть в целом, социалистический скачок, который смог бы стать примером для миллионов, ущемленных системой не произошел.

            По этой причине вопрос о том, что «верим ли мы в революцию, верим ли мы в социализм?», если он не исходит от циничных либералов или ренегатов, является вполне правоверным.

            Более интересным является то, что этот вопрос начал задаваться коммунистами разных стран. Я могу сказать, что этот вопрос задавался мне лично несколько раз:

            «Вы на самом деле думаете, что в Турции возможна социалистическая революция?»

            Акцент на Турции здесь, безусловно, важен. Этот вопрос означает следующее: «Почему вы ставите, наверно возможную в других странах, однако невозможную в Турции цель, в качестве основы вашей стратегии?»

            В конце концов Турция была форпостом США и членом НАТО; консервативное общество, усложняющее установление социализма, глубокое влияние ислама... Мы говорим о порядке, привыкшем к военным переворотам, политическим покушениям и подавлению революционного движения посредством массовых убийств. Компартия, вопреки своим усилиям не достигает и одного процента голосов.

            Почему в подобной стране КПТ не ставит перед собой насущные цели, а говорит об актуальности социалистической революции.

            Я постараюсь дать ответ на этот вопрос. Однако, во-первых, я хочу сделать акцент на моральный аспект, который носит такую же ценность, как и теоретический и политический аспекты:

            «Похожи ли мы на лжецов или лицемеров?»

            Когда в нашей стране рабочие с благими намерениями спрашивают нас, верим ли мы в революцию, мы отвечаем им таким встречным вопросом.

            Это является очень важным так, как мы считаем, что если мы перестанем верить в актуальность социалистической революции, коммунистическая партия станет ненужной. Мы всегда говорим, что борьба за мир, демократию, права человека является важной, однако для этого не обязательно нужна компартия, для этого не нужно быть обязательно коммунистом.

            Да, мы верим в социалистическую революцию, или другими словами: мы верим в социалистическую революцию в Турции.

            Да, этот вопрос имеет свой моральный аспект, однако он не состоит полностью из него.

            Во-первых, нужно обсудить конкретные условия. В период основания Республики Турция одной из проблем нашей страны было неразвитость капитализма. Рабочий класс в количественном смысле был немногочислен, вопреки тому, что мы были соседями Советской России, материальные условия образования организации, которая смогла бы поставить освободительную войну против империализма на социалистические рельсы, отсутствовали. Вопреки стремительно растущей популярности коммунистов в Анатолии становление их гегемоном в 1920-х годах было невозможно.

            Сейчас положение изменилось: сегодня основной проблемой Турции является сам капитализм. Другими словами, проблемой является не недоразвитость капитализма, а само его развитие.

            Оценивать Турцию как отсталую страну, более того в свете трехступенчатой классификации Коминтерна, которая порой приводит к серьезным ошибкам, классификация Турции как страны второго или третьего звена – нелогично.

            Добавим, что нам нужно избегать подобных классификаций. Капитализм управляет миром дольше положенного. Да, мы можем использовать по отношению к некоторым странам эпитет «отсталая», однако мы не можем оценивать ни мир и ни Турцию лекалами 1930-х годов.

            В Турции есть достаточно пролетариев, которые могут повести за собой страну для революционных перемен. Мы можем заявить, что рабочий класс нашей страны имеет равномерное распределение в отраслях физического и умственного труда и в основных секторах.

            Турция оставила позади процесс глубокой индустриализации, уровень инфраструктуры Турции нельзя недооценивать. В добавку к противоречиям, исходящих от капитализма у экономики Турции, самодостаточная в сельхоз производстве, имеет зависимость от внешних рынков только в энергоресурсах. Нужно отметить, что у Турции имеются неиспользуемые на сегодняшний день ресурсы, способные облегчить это положение.

            Следовательно, у Турции объективно есть классовый базис для революции и материальные и кадровые ресурсы для социалистического строительства.

            Добавим, что Турция достаточно нестабильная страна. Стабильность – это относительное понятие. Однако мы осознаем, что стабильность является одним из самых больших козырей в руках у буржуазии. Экономическая и политическая стабильность имеет правильную пропорцию с возможностями капитала в управлении трудящегося народа. В этом смысле у буржуазной диктатуры Турции нет никаких шансов на получение этого козыря. Страна стоит на соприкосновении экономической, политической и идеологической тектонических плит.

            В свете этого нельзя при оценке положения Турции не стоит ограничивать его сильным государством и религиозным обществом.

            В Турции постоянно наблюдаются общественные противоречия и антагонизм, влияющий на само государство. 

            Нам известно, что социалистические революции не являются в полной мере продуктом противоречий труда и капитала. Более того ни одно из революционных движений не имело «социалистический» характер с начала. Конечно, что причины, которые приводят к революционным восстаниям, исходят от классовых противоречий, однако главными провоцирующими событиями их являются войны, юридические скандалы или коррупция. Порой политический убийства приводят к обратным последствиям, и возникают не ожидаемые со стороны господствующего класса народные движения.

            Турция является страной полной неожиданностей в этом смысле. Обычно неприятные, однако с другой стороны волнующие и дающие надежду неожиданные примеры совершенно естественно являются возможностью (opporunity)  для революции.

            Мы можем сказать с уверенностью, что Турция благодаря своему населению, экономике, пролетариату, интеллигентам, географическому положению, и, конечно, благодаря нерешенным противоречиям беременна революционными переменами.

            Возможно, мы иногда забываем это, однако Турция является слабым звеном империалистической цепи.

            Мы можем перейти ко второй части и ответить на то, что верим ли мы в социалистическую революцию в Турции в свете объективных факторов.

            С нашей точки зрения вопрос нужно ставить так: что мы можем сделать для того, чтобы воспользоваться исторической возможностью во время революционного подъема в Турции?

            Во-первых, нам нужно не принимать в серьез фантазии о том, что рабочее движение и коммунистическое движение как его авангард смогут провести революцию в следствии количественного роста. Это фантазия, так как этот взгляд основывается на допущении того, что борьба за социализм состоит из фаз, которые следуют одна за другой, и которые можно предвидеть.

            Тогда как борьба за социализм подразумевает подготовку к непредвиденным неожиданным взрывам с революционной перспективой. Мы не можем целостно предвидеть эти повороты, однако мы можем определить точку концентрации противоречий, идеологические позиции отдельных классов и в свете этого определить свою позицию.

            В этом смысле мы, ни при каких условиях, не можем отказаться от организации и укрепления внутри рабочего класса. Однако характер этой организации и укрепления в рабочем классе не должны привязать рабочий класс к статусу-кво, как в Германии 1914 г.

            Это не является легким делом. Мы должны осознавать то, что борьба и организация рабочего класса за повседневные интересы, и за повышение заработной платы, во-первых, не всегда является школой для революции. Напротив, мы много раз были свидетелями того, что достижения в повседневной борьбе могут обездвижить рабочее движение и его партию-авангард.

            Коммунистические революции не должны обременять себя во время революционного подъема. Хотя КПТ придает большое значения успехам на выборах и усилению профсоюзов, она осознает что достижения, полученные в рамках этой борьбы, при отсутствии необходимой идейно-политической строгости, привязывают рабочее движение (часто не осознавая этого) к системе.

            Мы не стремимся упростить нашу работу, прикрываясь опытом большевиков. Да, большевики увеличили свое влияние с конца 1916 до октября 1917 г. с такой скоростью, которой никто не ожидал. В этом смысле предложение «большевики тоже были маленькой партией...», конечно, основано на истории. Но само по себе это предложение может привести нас к ошибке. Малость и величина – понятия относительные. Влияние большевиков нарастало не только в 1917 г. но и до начала войны. Не говоря уже об огромной политической и организационной работе после 1903 года, с ее взлетами и падениями.

            Поэтому говорить, что «большевики тоже были малочисленными» является самообманом.

            Большевики никогда не пытались реализовать себя в институтах системы. У большевиков были свои критерии. Некоторые элементы подготовительного периода занимают в историографии весьма заметное место, другие недооцениваются. С другой стороны мы осознаем, что пока другие политические партии возились в «большом» мире буржуазии в «мелких» расчетах у партии большевиков была своя программа, и в этом смысле они вели "игру", которая со стороны выглядела по-детски.

            Потом эта большая политика скатилась на свалку истории, стало очевидно, что большевики не играли в игрушки, напротив, они пытались сделать очень большое дело и преуспели в этом.

            КПТ не стремится имитировать большевиков. Но нам важно понимать большевиков и те успешные или почти успешные примеры, которые были созданы после них.

            Революционное движение Турции не может прийти к успеху чисто количественным ростом. Турция, вопреки восприятия ее как консервативной страны, это страна, где политическое и идеологическое равновесие может меняться достаточно быстро. Укоренение в точках вмешательства и действовать в правильном курсе является более важным в нашей стране, чем числа или количественные величины.

            КПТ стремится именно к этому.

            Безусловно, КПТ ощущает на себе давление критериев успеха, действующих в буржуазной политике, в условиях, когда революционное восстание никак не дает о себе знать, а широкие массы далеки от политической и идеологической энергии, необходимой для изменения существующего общественного строя. У тех, кто обращается к нам за популярностью, известностью, парламентским представительством, за надеждой на то, что мы сможем существовать в одном ряду с буржуазной политикой, есть вполне обоснованные ожидания. Они хотят видеть конкретные успехи партии, в которую верят и которую принимают.

            Проблема здесь не только в том, что буржуазные институты при недостаточной бдительности могут увести коммунистическую партию от революционных ценностей. Более опасна возможность того, что коммунистическая партия, которая начнет апеллировать к среднестатистическим требованиям общества, будет определяться этими среднестатистическими требованиями и приобретет соответствующий им идеологический и политический вид.

            Важно помнить, что в каждой стране в этом отношении существует свой политический климат. В Турции, где классовое сознание имеет крайне неустойчивый характер, нельзя забывать, что постоянную, стабильную революционную позицию имеет лишь очень ограниченная часть рабочего класса. Сознание, того что распространение в массах может нанести урон нашей исторической миссии не должно приводить нас к  боязни организовываться и развиваться. Но все же можно сказать, что мы можем вносить коррективы, используя опыт марксизма-ленинизма для определения наиболее подходящего подхода в соответствии с ситуацией общественной динамики.

            Наконец, я хотел бы сказать несколько слов о тех, кто ставит "демократическую революцию" или процесс демократизации, который будет растянут на длительный период времени, как революционный этап перед социалистической революцией в Турции.

            Дебаты о «национально-демократической революции» и «социалистической революции» были важнейшей темой турецких левых на протяжении почти всех 1960-70-х годов. Утрата важности этой дискуссии со временем привела к тому, что значительная часть левых явно или неявно отказалась от идеи «революции». Сегодня в Турции очень мало тех, кто открыто придерживается стратегии «демократической революции».

            В этих дебатах КПТ придерживалась «стратегии социалистической революции». Мы на протяжении долгих лет утверждали, что штамповать перспективу социалистической революции как «троцкизм» служит троцкизму в конечном счете. Собственно, как партии, "представляющей сталинскую традицию", эта наша позиция до недавнего времени считалась весьма интересной.

            Как я уже сказал, сегодня эта дискуссия утратила свое былое значение. Но идея о том, что Турция должна сначала достичь "демократии", никогда не менялась.

            Есть и те, кто считает, что до социализма Турция должна стать «независимой».

            Мы знаем, что те, кто говорит, что демократия превыше всего, часто апеллируют к Ленину. Я не хочу здесь вдаваться в подробности, но забывается следующее: Ленин писал о «демократической революции», когда буржуазная революция еще была объективной реальностью в России и во многих других странах. Как объективный факт, не зависящий от стратегии большевиков, буржуазные революции были реальностью.

            Этот период полностью завершился. По замыслу В.И. Ленина, стратегической задачи построения буржуазной демократии никогда не существовало, но процессы буржуазной революции усложнили вопрос, и нужно было выстроить соотношение рабочего движения с этими процессами. После завершения периода буржуазных революций отношение коммунистических партий к строительству демократии может рассматриваться только в контексте социалистической демократии.

            Перенос социалистической революции на период после достижения независимости несет в себе большую проблему. Требование независимости Турции всегда стояло на повестке дня коммунистов. КПТ не только подчеркивала разницу между патриотизмом рабочего класса и национализмом, но и выступала с теоретическим вкладом, углубляющими эту разницу.

            Пока господствуют международные монополии, все капиталистические страны порождают зависимость от этой международной системы, причем эта зависимость, по сути, является всеохватывающей. Очевидно, что цель обретения «независимости» без свержения капитализма не послужит ничему другому, кроме как подъему страны в империалистической иерархии. Коммунисты не могут содействовать этому.

            Остается лишь высказаться насчет демократизации Турции. Какое-то время это отождествлялось с вступлением Турции в Европейский Союз. КПТ очень решительно выступила против этой идеи, практически в одиночку среди левых. «Мы знаем, что такое ЕС, но свобода, которую нам даст членство в ЕС для нас ценно», - говорили либеральные левые.

            Они не понимали, что в Европе не было ни лучшего, ни более терпимого класса капиталистов. Для Европы были характерны мощные демократические массовые движения и историческое становление рабочего класса. Добавьте к этому привилегированное положение основных европейских стран в империалистической системе, и неудивительно, что рабочие массы пользовались относительно большими правами в странах Европы.

            Однако новейшая история показала, насколько хрупки эти права. Малейшая брешь в способности буржуазии управлять страной и углубление экономического кризиса разрушат всю позолоту «европейской демократии». Естественно, что при этом первым на ум приходит германский фашизм, но все мы знаем, что Германия 1933-45 годов - это лишь одна из глав в кровавой истории.

            Сегодня в странах Северной Америки и Европы буржуазные диктатуры наиболее сильны. Не только потому, что они хорошо используют пряник, но и потому, что в этих странах очень силен кнут в руках класса капиталистов.

            Те, кто считает, что переход от кнута к прянику - это результат неудачи коммунистов или других революционеров, сильно заблуждаются. Это все равно что приписывать приход Гитлера к власти в 1933 году "левой" политике КПГ. Конечно, КПГ можно критиковать не за то, что она действовала с революционными целями, а за то, что она была недостаточно подготовлена и не была эффективной.

            Фашизм в любом случае является антикоммунизмом, и в этом смысле каждый революционный подъем несет в себе риск контрреволюции. Однако для ограничения свобод буржуазии вовсе не обязательно наличие ощутимой угрозы социализма. Такие явления, как усиление репрессий, войны и фашизм, являются продуктом кризисной динамики капитализма. В этих условиях для управления социальным недовольством (даже при отсутствии революционных тенденций) возможно сужение сферы действия буржуазной демократии, а то и ее полная отмена.

            В любом случае, коммунисты не могут действовать по стратегии «не напугать буржуазию». Выжидание, не делать ранних и ненужных шагов, хороший расчет соотношения сил — это важно, но мы не откажемся от революции ради спасения «демократии».

            В любом случае революционный подъем не может быть нашим решением. Это объективный факт. Наш выбор и наш долг – вести этот подъем к социализму. Уклониться от этой миссии — значит не только упустить исторический шанс, но и подготовить почву для фашизма.

            КПТ отвергает подход «пусть сначала в Турцию придет демократия». Мы оставляем за собой право задавать такие вопросы как «Какая демократия?», «Что такое демократия?». И главное, мы считаем, что борьба за демократию будет иметь смысл только тогда, когда она будет зависеть от борьбы за социализм и являться ее продолжением. Мы никогда не откажемся от тезиса, что развитая и стабильная "буржуазная демократия" не послужит освобождению Турции из ада капитализма, а наоборот, еще больше укрепит капиталистическую систему.

            К счастью, это невозможно, мы не откажемся от этого положения. К счастью, варварство, называемое капитализмом, не может нормализоваться в Турции, и капитализм постоянно испытывает трудности.

Таков наш подход. Поэтому, товарищи, не спрашивайте нас о том, что действительно ли мы верим в   революцию в Турции. Вопрос «Что вы делаете сегодня для социалистической революции?» больше взволнует нас, и мы больше узнаем друг от друга в обсуждениях, которые мы будем вести по этой оси.

Кемаль Окуян